Night on Earth

Current music: SnakeSkin - Symphony of pain

Режиссёр: Jim Jarmusch
Год: 1991
Страна: Британия, Германия, США, Франция, Япония

Ночь на Земле

Ночь, период таинственной и порой опасной темноты, выделялась человеком особо с того самого момента, как он стал мыслить. Для кого-то – это время страха, когда хищники, не сдерживаемые божествами солнца, выходят на охоту, для кого-то – часы свободы и запретных развлечений, отдельными мечтательными натурами на фоне звёзд острее чувствуется принадлежность к космосу, а иным интервал от заката до рассвета – обыденная часть жизни. Как раз о последних и повествует фильм.

Из переливающихся тысячами огней удачных панорам, из облачков сигаретного дыма, из плохо освещённых углов, куда бессильны пробиться лучи придорожных фонарей, на экран под убаюкивающее урчание мотора выползает изнаночная сторона человеческой жизни. Случайным пассажирам скромных жёлтых колесниц с шашечками не до постановочных игр и масок дневной жизни. Да, здесь показано дно, но без щемящей безысходной тоски, как, например, у Каурисмяки. Обитатели глубин (не столько социальных, сколько психоэмоциональных) здесь вызывают скорее смесь симпатии с сочувствием. Взгляд режиссёра флегматичен: он всё видит, с точностью профессионального фотоаппарата подмечает каждую мелочь… но никуда не ведёт, ни к чему не призывает и уж точно не требует осуждать или восхвалять. Да и что ты можешь с уверенностью утверждать, когда улицы тонут во мраке, а мысли оказываются смазанными, как огни фар промчавшегося мимо шального автомобиля? Просто прими всё как есть. Трагичное и смешное, приятное и отвратительное в хаотичном порядке мелькает в типажах с одинаковой достоверностью.

Но и этого мало: сюжет вырывает из ночи настолько непохожие персоналии, что они не могут не столкнуться лбами. Конфликты на экране возникают в каждой из пяти частей. Сначала квинтэссенция богатства и лоска в тесном пространстве машины встречается с чумазым лицом простецкой жизни. Затем в плавильном котле наций встречаются представители совершенно разных культур, причём белое и чёрное меняются местами. Потом демонстрируется разница между случайной удачей и её отсутствием, где последнее внезапно становится первым при взгляде под другим углом. Кипучая энергия врезается в неподвижный монолит спящего Рима, что нашло отражение в бурном потоке сознания легкомысленного таксиста совсем неблагодарному слушателю. Анекдотичная трезвость мышления скандинавов противопоставляется их же легендарной способности её терять.

Но конфликты не перерастают в войну, участники не делятся на победителей и побеждённых. Все они едут по одной дороге. Очень символичен в этом смысле эпизод, где на одной стороне улицы стоит дряхлый “фиат” белого цвета, а на другой – точно такой же, но чёрной окраски и направленный в противоположную сторону. Они не врежутся друг в друга: всё останется, как было.

Фильм сложно рекомендовать к просмотру, потому что там почти нет действия. Но так же, как минималистичный, не выдающийся по первому ощущению, но пронзительный, выворачивающийся наизнанку рёв Тома Уэйтса, это кино, несомненно, обладает своим очарованием. Режиссёр сам выступает в роли опытного хорошего таксиста. Он возит по миру, скрашивая время пути интересной беседой. Из такой поездки ничего нельзя вынести, но можно провести её с максимальным комфортом, не считая минут и не оборачиваясь на тикающий счётчик. Раньше за такое умение славили бардов, но теперь каждый сам себе рассказчик…

Оценка: 8