Diary of Planestranger

Было около двух часов ночи. Дневная суета уже прекратилась, чтобы с восходом солнца снова заявить о себе. Он сидел за компьютером, отрешённо поглядывая в монитор и изредка отвечая на скучные и уже порядком надоевшие сообщения из аськи. Плотная штора, закрывавшая звёздное небо, и лампа в стареньком абажуре создавали впечатление дня. Но день этот был какой-то ненатуральный, блёклый. Угнетающие тени повсюду давили на глаза.
Тяжёлую атмосферу дополняло ещё и то, что завтра (а точнее уже сегодня) был последний день лета, последний день каникул, последний день свободы. Он любил осень. Но только как время года. Осень даже придавала Ему каких-то поэтических сил. Да только кто Ему даст теперь побыть вольным творцом. С приходом осени начиналась пора беспросветных дней. Складывалось впечатление, что вся мерзость со всей вселенной обрушивалась в это время на город, пропитывая его насквозь, заполняя собой всё пустое пространство, а зачастую и занимая место добра, свободы и красоты.
Он просто сидел; не просматривал сайты, не разговаривал в чатах, не писал в форумах, а именно сидел. Он даже не включал музыку, хотя обычно не расставался со своими наушниками. Время утекало, как вода сквозь пальцы.
Он решил просмотреть накопившиеся за время пользования интернетом фотографии, вглядывался в Её до боли знакомое лицо, обводил взглядом очертания её фигуры. Насколько же они были разными. Она, прекрасная, как первые лучи восходящего солнца, которые отгоняют ночь и одаряют всё живое надеждой на то, что солнце вот-вот появится и поможет. Он, мрачный, холодный, зловещий, как багровый закат сквозь пелену свинцовых туч. Но ведь когда-то же противоположности притягиваются, чтобы дополнить друг друга и стать чем-то абсолютным… Где же он? Где этот тайный меридиан, в котором сходятся восток и запад? Когда наступит та весна, которая соединит зиму и лето в единое, дающее жизнь?
За окном залаяли потревоженные собаки. Скоро рассвет. Наступает последний день лета. Что именно он принесёт неизвестно, но Он верил: нужно стойко сносить всю тяжесть наступающих времён: серой безликой осени, чёрной убийственной зимы. И тогда придёт весна. Как пелось в песне: “Весна будет когда-нибудь завтра”. Что же, остаётся ждать…

Близился вечер. Точнее, если верить глазам, он давно уже наступил, но часы показывали 18:44. Громкая музыка не давала сосредоточить мысли. Он взглянул в окно. Потом сел в своё кресло и, приспособив уши к музыке, которая, казалось, теперь сама концентрировала мысль, стал размышлять. Вы часто размышляете? А Он в последнее время занимался этим довольно часто.
Он ещё раз взглянул в окно: несколько детей, несмотря на сгущавшуюся темень, бездумно резвились на теннисной площадке во дворе. Но играли они не в теннис, а в футбол. Зимой? Да. Он еле заметно улыбнулся ещё одной нелепости и снова занял место в кресле.
Что-то всё же мешало размышлениям. Но что? Он судорожно пытался понять это. Ах, да. Он ждёт, когда ему принесут немножко жизни. Ведь вчера ночью закончилась последняя, а без неё существовать казалось ему весьма скучным. Нетерпение нарастало. “А вдруг она будет лучше, чем прошлая? – мечтательно подумал Он, – а если не принесут? Тогда будет плохо. Ведь в следующие два дня город уходит из этого мира, и в магазинах перестанут продавать жизнь. В этом случае мне тоже придётся уйти в какой-нибудь перпендикулярный мир”.
Окно стало совсем тёмным. Скоро наступит ночь. Ну, когда же? Вопрос червем терзал его мозг. Но скоро пришла другая мысль: “Не верь глазам: они врут. Всё будет хорошо”. Успокоившись, Он остановился на другой мысли. Он переходил от одной ко второй, к третьей, к четвёртой и так далее. Именно так по его мнению можно было рассуждать, потому что как ни рассуждай, а всё равно к чему-то умному придёшь. И Он нашёл.
– Для чего мне нужна жизнь? – была одна из его мыслей.
– Чтобы иметь возможность быть с ней, – ответил Он на свой вопрос.
– Но Она меня не любит.
– Зато я её люблю.
– Из этого получится только очередная мука.
– Ну, и пусть.
Тут Он поймал себя на том, что разговаривает, как Горлум: сам с собой. Тревожный факт. Оставив свои невесёлые мысли, Он встал с кресла, ещё раз взглянул в окно, увидев, что кроме припозднившегося прохожего там никого уже нет, и пошёл было пить сладкий горячий чай, как в дверь позвонили.